Задержание Арсена Люпена

Что начиналось как приятное путешествие обернулось неожиданным концом. Под командованием приветливого капитана быстрый и комфортабельный пароход «Ля Прованс» проходил свой путь через Атлантический океан. Пассажиры на нём оказались занимательнейшими людьми. В приятной компании друг друга мы проводили время за беседами и увеселениями. И наслаждались тем, что весь остальной мир был так далеко. Словно мы были скромной коммуной на необитаемом острове.

Вы когда-нибудь задумывались, как раскрываются ещё вчерашние незнакомцы, что теперь вынуждены делить друг с другом каждый миг на судне и вместе противостоять свирепому океану, чудовищным пенистым буграм, безжалостным бурям и невыносимой размеренности водной глади? Такая жизнь полна невзгод и триумфов, серости и буйства красок. Пожалуй, в этом и кроется причина, почему такие путешествия заставляют нас трепетать.

Однако в последние годы к жизни обычного путешественника добавилось ещё кое-что. Кое-что, что связало тот неизвестный островок с привычным миром. Сумело соединить их даже в самом сердце Атлантики. Этой связующей нитью оказался радиотелеграф, с помощью которого до нас доходили новости самым мистическим образом. Мы прекрасно знали, что сообщения передаются не через провод. И оттого тайна увлекала ещё сильнее. Чтобы объяснить это чудо, нам стоило бы обратить внимание на потоки воздуха. В первый же день путешествия нам казалось, что кто-то за нами следит, преследует, даже обгоняет! Отдалённый голос из привычного мира, что время от времени обращался к одному из нас. Два приятеля связывались со мной. Десятки других сетовали о разлуке или поздравляли остальных пассажиров с путешествием.

Второй день встретил нас не только страшным штормом на расстоянии пяти сотен миль от французского побережья, но и радиосообщением:

«На судне находится Арсен Люпен. Первая кабина, блондин, рана на правом предплечье, путешествует один под фамилией Р...»

В этот момент небо разрезала молния с оглушительным треском, прервав электромагнитные волны. Оставшееся сообщение мы так и не получили. Не получили мы и фамилии, под которым скрывался Арсен Люпен. Единственная зацепка — первая буква его фамилии.

Будь это сообщение о ком-либо ином, радист и офицеры наверняка оставили бы его в тайне. Но это был особый случай. В тот же день произошедшее стало предметом всеобщих разговоров, и каждый знал, что известный Арсен Люпен скрывался среди нас.

Сам Арсен Люпен среди нас! Неуловимый грабитель, чьи преступления только и освещались во всех газетах в последние месяцы! Заклятый враг Ганимара, умнейшего детектива. Ранее они уже сталкивались в декорациях прекрасных пейзажей. Арсен Люпен — своеобразный и озорной джентльмен, чьей целью становились усадьбы и другие богатые дома. Однажды он проник в резиденцию барона Шормана, но ничего не тронул. Вместо этого оставил записку: «Арсен Люпен, джентльмен-грабитель. Вернусь, когда мебель будет подлинной». Он — человек с тысячью масок: от простого шофёра, детектива, букмекера, русского физика, испанского матадора и торгового представителя до пышущего молодостью юнца или дряхлого старика.

Только представьте себе эту невероятную картину: этот Арсен Люпен спокойно разгуливал по нашему островку, идущему через целый океан. Наверняка он и обедал вместе с нами, курил один табак и даже слушал ту же музыку! И оказаться им мог кто угодно... тот самый джентльмен или сосед за моим столом. А может и вовсе тот, с кем я делил каюту!

— И такое положение дел будет продолжаться ещё целых пять дней! Невыносимо! Надеюсь, его арестуют как можно скорее, — воскликнула мисс Нелли Андердаун на следующее утро.

Затем, обратившись ко мне, она добавила:

— Месье д'Андрези, вы ведь близки с капитаном. Наверняка он успел поделиться с вами чем-то?

Я бы сиял от счастья, будь мне известно то, что заинтересует мисс Нелли. Она была одним из тех прекрасных созданий, что приковывают к себе внимание в любом обществе. Красота и богатство — неотразимое сочетание. Нелли обладала всем.

Воспитанная на родине своей матери француженки, сейчас она направлялась навестить своего отца — чикагского миллионера Андердауна. Компанию в этом путешествии ей составляла подруга — леди Джерленд.

Первое время казалось, что мои чувства к мисс Нелли — не что иное, как мимолётная страсть. Но за проведённые вместе дни на борту парохода её очаровательные манеры поразили меня настолько, что сомнений не осталось — я был беспросветно увлечён. Интереснее то, что ей нравилось моё внимание и принимала она его с определённой благосклонностью. Смеялась над шутками и внимательно слушала все истории. Но на моём пути встал неразговорчивый, но чувственный юнец. И как же больно кололо сердце каждый раз, когда мисс Нелли предпочитала его немногословие моей парижской легкости. На следующий день после шторма мы наслаждались чистым небом, удобно расположившись на шезлонгах. Спрашивая об известных мне сведениях, мисс была окружена своими многочисленными поклонниками. Среди них был и тот мальчишка.

— Ни малейшего представления, мадемуазель. Но почему бы нам самим не взяться за расследование, как сам Ганимар — злейший враг Люпена?

— Месье, вы слишком спешите! — охнула она.

— Вовсе нет. Позвольте спросить, вы считаете эту загадку запутанной?

— Крайне запутанной.

— Неужто вы позабыли о ключе, что приведёт нас к разгадке?

— О чём вы говорите?

— Во-первых, Люпен скрывается под фамилией на букву «Р».

— Не очень конкретная зацепка, — слышится в ответ.

— Во-вторых, он путешествует один.

— Разве это нам сильно поможет?

— Ну и последнее, у него светлые волосы.

— И?

— В таком случае нам остаётся изучить список пассажиров и вычеркнуть неподходящих.

Этот список как раз был у меня в кармане. Я вытащил его и прошёлся по нему глазами.

— В списке указано тринадцать мужчин, чьи фамилии начинаются на «Р», — заключил я.

— Всего-лишь тринадцать?

— В каютах первого класса, именно. Из них девять — в компании женщин, детей или слуг. Остаётся четыре. Первый — маркиз де Равердан...

— Секретарь американского посла, — перебила мисс Нелли, — мы знакомы.

— Майор Роусон, — я продолжил.

— Это мой дядюшка, — отозвался неизвестный.

— Месье Ривольта.

— Я здесь! — откликнулся итальянец, чья густая борода покрывала всё лицо.

Мисс Нелли, искренне рассмеявшись, отметила: — Вряд ли этого джентльмена можно назвать блондином!

— Стало быть, — начал я, — наш преступник скрывается за последней фамилией из списка.

— И кто же это?

— Месье Розен. Кто-нибудь с ним знаком?

Красноречиво мне ответила тишина. Неожиданно мисс Нелли повернулась к тому тихоне, чьё внимание к ней мне уже порядком приелось, и спросила:

— Ну же, месье Розен, что вы молчите?

Все повернулись в его сторону. Розен — блондин... Должен признаться, я и сам был в ступоре. А звенящая тишина, накрывшая нас после её вопроса, намекала о том, что такой поворот заставил замереть всех. И в то же время ситуация казалось абсурдной, ведь подозреваемый господин внешне олицетворял собой саму невинность.

— Почему я молчу? — отозвался он. — Потому что, сопоставив мою фамилию, статус одинокого путешественника и цвет волос, я, как и вы, пришёл к известному выводу. Теперь, я полагаю, меня нужно арестовать.

Он произнёс это со странным видом. Тонкие губы сжались сильнее обычного, лицо побледнело, оттенив сильно покрасневшие от напряжения глаза. Естественно, он шутил. И всё же этот момент внутри всех нас будто что-то оборвалось.

— Но ведь у вас нет раны? — наивно спросила мисс Нелли.

— Действительно, — ответил он. — Этого мне не достаёт.

И он закатал рукав, отвернул манжет, демонстрируя всем руку. Однако меня это не убедило, ведь рука была левая. Я уже собирался озвучить это замечание, когда наше внимание отвлекло новое происшествие. Леди Джерленд, подруга мисс Нелли, подбежала к нам, взволнованно крича:

— Мои драгоценности, жемчуг! Их украли, всё пропало!

Но как оказалось позже, пропало не всё. И здесь начинается самое интересное. Среди лучезарных бриллиантов, подвесок с драгоценными камнями, браслетов и ожерелий, вор выбрал отличающиеся не размером, а ценностью и утончённостью. На столе лежали пустые оправы. Я увидел их: обитель изумительных сокровищ в прошлом, теперь они походили на цветы, с которых безжалостно оборвали их прекрасные лепестки. И всё это грабитель провернул, пока леди Джерленд беззаботно пила свой чай: средь бела дня, сумев пробраться в каюту по людному коридору. Более того, ему нужно было взломать дверь, отыскать шкатулку, благоразумно спрятанную на дне коробки для шляпки, отобрать самые ценные камни и извлечь их из украшений.

Разумеется, ни у кого из пассажиров и сомнений не возникло — это определённо дело рук Арсена Люпена.

В тот вечер за ужином места рядом с Розеном пустовали. А после трапезы и вовсе разошёлся слух, что капитан арестовал его. Это принесло нам облегчение и ощущение безопасности — мы смогли вздохнуть свободно. Игры и танцы наконец возвратились. Мисс Нелли была особенно беззаботна и весела, и я убедился, что если вначале ей и были приятны знаки внимания Розена, сейчас девушка позабыла об этом. Она была настроена развлекаться и очаровывать, и это подтверждало мою победу. В полночь, в лунном свете, я взволнованно заявил ей о своей преданности, что, казалось, было встречено с благосклонностью.

Каково же было всеобщее удивление, когда на следующий день мы увидели Розена на свободе. Улик против него было недостаточно. Документы юноши, согласно которым он являлся сыном состоятельного купца в Бордо, были в полном порядке. Кроме того, на руках у него не было ни малейшего следа каких-либо травм.

— Ха! Документы! Свидетельства о рождении! — восклицали подозревавшие Розена. — Арсен Люпен способен хоть завалить вас ими, какими угодно, не сомневайтесь. А раны либо вовсе не было, либо он сумел замаскировать её.

А когда было доказано, что в момент кражи Розен прогуливался по палубе, они заявили, что Арсену Люпену вовсе необязательно находиться на месте преступления, чтобы это самое преступление совершить. И вообще, помимо прочего, имелся один вопрос, заставлявший замолчать самых непреклонных скептиков: кто ещё кроме Розена путешествовал один, был светловолосым и носил фамилию, начинающуюся на «Р»? На кого указывала телеграмма, если не на него?

Поэтому, когда за несколько минут до завтрака Розен решительно направился к нашей группе, мисс Нелли и леди Джерленд заволновались, поднялись с мест и покинули нас.

Спустя час среди моряков, официантов и пассажиров всех классов уже гуляла рукопись, объявляющая, что месье Луи Розен предлагает награду размером в десять тысяч франков за поимку Арсена Люпена, или человека, у которого будут найдены пропавшие драгоценности.

—А если никто не выразит желание помочь мне, я раскрою подлеца сам, — провозгласил Розен.

Розен против Арсена Люпена. Или же, как говорили некоторые, Арсен Люпен против самого Арсена Люпена — многообещающее зрелище.

Следующие два дня прошли без происшествий. Мы наблюдали блуждающего кругом Розена — и днём и ночью, без устали, он разыскивал, опрашивал, выяснял. Капитан тоже значительно оживился. Он приказал обыскать корабль от носа до кормы, осмотреть каждую каюту, аргументируя это неглупым предположением, что драгоценности могут быть спрятаны где угодно, кроме комнаты самого вора.

— Кажется, вскоре они что-нибудь да найдут, — заметила мисс Нелли. — Даже такому фокуснику, как он, не под силу сделать бриллианты и жемчуг невидимыми.

— Конечно нет, — ответил я. — но спрятать их в подкладку шляпы, пальто или другой вещи любого из нас — вполне.

И, кивнув на кодак, фотоаппарат не больше девяти сантиметров в ширину, запечатлевший столько моментов с ней за эту поездку, я добавил: — Скажем, вот в таком устройстве можно спрятать всю коллекцию леди Джерленд. Нужно лишь изображать из себя фотографа — никто даже не заподозрит столь хитрый ход.

— Занятно. Однако, я слышала, что ни один вор не способен скрыться совершенно бесследно.

— Это действительно так, — ответил я. — Единственное исключение — Арсен Люпен.

— Но как ему удаётся?

— Дело в том, что он думает не только о самой краже, но и обо всех сопутствующих обстоятельствах, которые гипотетически могли бы раскрыть его.

— Пару дней назад вы были более оптимистичны.

— Да, но сейчас я своими глазами наблюдаю его в действии.

— И какой ситуация вам кажется теперь? — спросила она.

— Как по мне, они лишь бессмысленно тратят время.

Что, собственно говоря, и подтверждали результаты расследования. Их не было. Кроме того, в этот же период пропали часы капитана. Разгоревшаяся ярость подстегнула его, и он стал наблюдать за Розеном ещё пристальнее. Но на следующий день часы нашлись — среди запасных воротничков помощника капитана.

Этот случай привёл всех в немалое замешательство и раскрыл в Арсене Люпене насмешника. При всём своём профессионализме он умудрялся оставаться любителем, совмещать дело с развлечением. Вы наблюдали когда-нибудь автора, корчащегося в смертельном приступе смеха от написанной им самим же шутки в собственной пьесе? Это наш случай. Он, безусловно, был настоящим творцом в своём специфичном ремесле. Потому каждый раз, когда я видел Розена, замкнутого и хмурого, я не мог не испытывать определённое восхищение перед его актёрской игрой.

Вечером следующего дня дежурный офицер услышал отчаянные стоны, раздающиеся из самого тёмного угла судна. Там он нашёл мужчину, лежащего со связанными руками и обёрнутым вокруг головы тонким серым шарфом. Это был Розен. На него напали, повалили наземь и ограбили. К пальто была прикреплена записка следующего содержания: «Арсен Люпен благодарен месье Розену за предложенные ему десять тысяч франков». На деле в украденном бумажнике было больше, около двадцати.

Конечно, нашлись и те, кто обвинил несчастного в попытке ввести всех в заблуждение, подстроив покушение на самого себя же. Но помимо того, что он не смог бы связать себя настолько изощрённым способом, было установлено, что почерк, который мы увидели в записке, разительно отличался от манеры письма Розена, более того, он очень походил на стиль Арсена Люпена — установить это удалось с помощью одной из старых газет, где он был запечатлён.

Итак, оказалось, что за Розеном, сыном торговца из Бордо, Арсен Люпен точно не скрывался. Но вместе с этим он и с корабля никуда не делся, его присутствие подтвердилось окончательно, причём в такой пугающей манере.

Страх не позволял пассажирам оставаться в каюте в одиночестве или ходить без сопровождения по слишком уединённым частям коридора. Мы сбились в кучу, хоть как-то пытаясь обеспечить себе таким образом безопасность. Занятно, что, с другой стороны, даже самых близких друзей в глубине души развела жестокая подозрительность. Арсен Люпен теперь был кем угодно и всеми сразу. Наше взбудораженное воображение пририсовывало ему сверхъестественные, неограниченные способности. Казалось, что он может принять самое неожиданное обличье — вдруг сегодня это майор Раусон? А потом, может, он обернётся выходцем из высшего общества, маркизом де Раверданом? Или даже семьянином, с которым мы все хорошо знакомы — отчаявшись, мы уже не учитывали ограничение буквы «Р».

Первые депеши из Америки не принесли новостей. По крайней мере, капитан ничего нам не сообщил. Такое затишье очень настораживало.

Последний день путешествия на пароходе никак не подходил к концу. Всех охватил страх нависшей катастрофы. На сей раз простой кражей или относительно безвредным нападением не ограничится. Все понимали: Арсен Люпен может дойти до серьёзного преступления, убийства. Оставив власть беспомощной, он стал абсолютным повелителем корабля, мог сделать всё, что пожелает. Всё было в его распоряжении: и наши жизни, и всё имущество.

И всё же эти последние часы были сладостны, ведь я провёл их наедине с мисс Нелли. Обеспокоенное невиданными событиями пугливое создание внезапно обратилось ко мне в поиске безопасности, а я с радостью был готов защищать её. В мыслях я благословил Арсена Люпена. Разве не он стал причиной нашего сближения с мисс Нелли? Благодаря ему я смог погрузиться в грёзы о любви и счастье; мечты, которые, как я чувствовал, были знакомы и мисс Нелли. Улыбка в её глазах и мягкость в голосе зарождали во мне надежду.

У самых берегов Америки активный поиск вора затормозился, и мы с тревогой ждали момента, когда тайна станет явной. Кто же был Арсеном Люпеном? Под какой фамилией и обличием прятался великий Арсен Люпен? И, наконец, этот момент настал. Даже спустя сто лет, я не позабуду и малейшей его детали.

– Вы так бледны, мисс Нелли, – сказал я своей спутнице, которая, чуть ли не теряя сознание, цеплялась за мою руку.

– И вы! – воскликнула она в ответ. – Ах! Вы так взбудоражены.

– Только задумайтесь! Сейчас самый волнительный миг, и я счастлив встретить его с вами, мисс Нелли. Надеюсь, это воспоминание иногда будет возвращаться к...

Но она не слушала. Мисс Нелли охватило беспокойство и возбуждение. Трап уже подали, но, прежде чем мы смогли воспользоваться им, на борт взошли служащие таможни. Мисс Нелли прошептала:

– Не удивлюсь, если объявят, что Арсен Люпен сбежал с корабля во время плавания.

– Возможно, он предпочёл смерть позору и бросился в Атлантику, лишь бы не попасть под арест.

– О, зря вы смеётесь, – сказала она.

Внезапно я содрогнулся и в ответ на безмолвный вопрос сказал:

– Видите вон там, в конце трапа, невысокий старик?

– С зонтом и оливковым пальто?

– Это Ганимар.

– Ганимар?

– Да, прославленный сыщик, поклявшийся поймать Арсена Люпена. А! Теперь понятно, почему нам не поступало новостей с этой стороны Атлантики. Здесь был Ганимар! Он никогда не раскрывает своих секретов.

– То есть вы считаете, что он арестует Арсена Люпена?

– Кто знает. Самые неожиданные события происходят, когда в деле замешан Арсен Люпен.

– Ох! – воскликнула она, испытывая свойственное женщинам нездоровое любопытство. – Хотелось бы увидеть, как его берут под стражу.

– Придётся проявить терпение. Без сомнения, Арсен Люпен уже увидел своего врага и не будет торопиться покидать пароход.

А вот пассажиры уже начали. Опираясь на свой зонт, Ганимар источал небрежное равнодушие и словно не обращал никакого внимания на толпу, торопившуюся сойти на берег. Маркиз де Равердан, майор Раусон, итальянец Ривольта – все уже были на берегу, когда появился Розен. Бедняга Розен!

– Возможно, это всё-таки Розен, – высказала мне своё предположение мисс Нелли. – Как вы считаете?

– Думаю, будет интересно запечатлеть Ганимара и Розена в одном кадре. Возьмите фотоаппарат – у меня заняты руки.

Я передал ей камеру, но было слишком поздно. Розен уже прошёл мимо сыщика. Американский офицер, стоявший рядом с Ганимаром, склонился к нему и что-то прошептал на ухо. Французский детектив же пожал плечами, и Розена пропустили. Кто же тогда был Арсеном Люпеном?

– Да, – произнесла мисс Нелли вслух. – Кто же это?

На борту оставалось не более двадцати человек. Она внимательно изучила каждого, боясь, что Арсен Люпен уже не было среди них.

– Мы не можем больше ждать, – сказал я.

Мисс Нелли двинулась в сторону трапа. Однако мы не прошли и десяти шагов, когда Ганимар перекрыл нам путь.

– Что такое? – воскликнул я.

– Один момент, месье. Куда вы торопитесь?

– Я сопровождаю мадемуазель.

– Всего один момент, – властно повторил он. Потом, взглянув прямо мне в глаза, Ганимар сказал:

– Вы ведь Арсен Люпен?

Рассмеявшись, я ответил:– Нет, всего-то Бернар д'Андрези.

– Бернар д'Андрези умер в Македонии три года назад.

– Если бы Бернар д'Андрези был мёртв, то меня бы здесь не было. Но вы ошибаетесь, вот мои документы.

– Это его документы, и я могу точно назвать, когда вы ими завладели.

– Вы глупец! – воскликнул я. – Арсен Люпен путешествовал под фамилией на букву «Р»...

– Именно. Это очередная ваша уловка: ложная наводка, на которую повелись в Гавре. Вы хорошо играете, мальчик мой, но в этот раз удача против вас.

Я замешкался. В этот момент Ганимар резко ударил меня по правой руке, и я вскрикнул от боли. Он задел так и не зажившую рану, о которой говорилось в телеграмме.

Я был обязан сдаться. Другого пути не было. Я повернулся к услышавшей всё мисс Нелли. Наши взгляды пересеклись, а потом она посмотрела на камеру, которую я передал ей, и жестом показала, что всё поняла. Да, именно так, меж узких складок чёрной кожи, внутри этой вещицы, которую я заранее передал ей перед встречей с Ганимаром, я спрятал двадцать тысяч франков Розена и жемчуг с бриллиантами леди Джерленд.

Ох! Клянусь, в тот торжественный миг, когда я был в руках Ганимара и двух его помощников, мне было совершенно плевать на всё: моё задержание, враждебность окружающих, абсолютно всё, – кроме одного-единственного вопроса. Что мисс Нелли будет делать с драгоценностями, которые я ей доверил?

Пока их нет на моих руках, а у сыщиков нет убедительных доказательств, мне нечего было бояться. Но что если мисс Нелли решит передать им эти улики? Предаст ли она меня? Сыграет ли она роль безжалостного врага или женщины, чьё пренебрежение смягчили собственные слабости и непрошеная симпатия?

Она прошла передо мной. Я же ничего не сказал, но очень низко поклонился. Смешавшись с толпой остальных пассажиров, она прошла к трапу с моей камерой в руках. Возможно, она не осмелилась обличить меня публично, но сделает это, как только доберётся до более уединённого места. Однако, пройдя всего несколько футов по трапу, изображая неловкость, мисс Нелли выронила камеру из рук прямо в воду между судном и причалом. Затем она дошла до конца трапа и быстро затерялась в толпе. Навсегда она пропала из моей жизни.

Я замер. А затем к величайшему удивлению Ганимара промолвил:

– Как жаль, что я бесчестный человек!

Этой историей о своём аресте со мной поделился сам Арсен Люпен. Несколько происшествий, о которых я напишу в другой раз, зародили между нами узы... Стоит ли назвать их дружбой? Да, осмеливаюсь верить, что Арсен Люпен оказывает мне честь быть своим другом и что именно дружбой вызваны его редкие визиты, наполняющие мою тихую библиотеку юношеским возбуждением, заразительным энтузиазмом и радостью человека, судьба которого наполнена одними улыбками и удачами.

Его внешность? Как его описать? Мы встречались двадцать раз, и каждый раз он был другим человеком. Он сам однажды мне сказал: «Не знаю более, кем являюсь. Не узнаю себя в зеркале». Конечно, он был невероятным актёром и обладал волшебным даром маскироваться. Не прилагая особых усилий, он менял свой голос, жесты и повадки, уподобляясь другому человеку.

– Зачем, – вопрошал он, – зачем мне иметь конкретный облик и отличительные особенности? Почему бы не избегать опасности единообразия одной и той же личности? Меня определят мои действия.

Потом он добавил с долей гордости:

– Ведь намного лучше, если никто никогда не сможет сказать наверняка: «Это Арсен Люпен!» Самое главное, чтобы люди говорили о моей работе и могли безошибочно определить: «Это сделал Арсен Люпен!»