Лодки-рестораны, рядком пришвартованные к берегу Цзялинцзян, ярко светились на фоне вечерних многоэтажек с той стороны реки.
Апрель прошёл по деревянному мостку и, пригнувшись, нырнул в мир резкого флуоресцентного света. Вдоль борта, за которым тихо плескалась чернота, прошёл к узкой лесенке и поднялся на второй этаж.
[…]<next1|
(click-replace:?next1)[
Из десятка аккуратно расставленных столиков были заняты меньше половины. Июнь сидел за тем, что ближе к перилам, и двумя палочками сражался с [варёными осьминогами в тарелке.]<octopus|
Передвигаясь по проходу между столиками, Апрель подошёл и сел напротив.
С набитым ртом, усердно жующий, Июнь поднял палец вверх: «Жди».
— Мог хотя бы занять столик понеприметней, — Апрель оглядел слабо освещённый берег и расцвеченные огнями [небоскрёбы за ним.]<skyscrape| — Мы тут как на ладони.
В ответ тот же жест.
[…]<next2|]
(click-replace:?next2)[
Вынув из внутреннего кармана пиджака [пачку сигарет]<smokes| и прикурив от бумажной спички, Апрель выпустил струю дыма во влажный речной воздух.
Посетители-китайцы за соседними столиками быстро переговаривались и быстро ели, мелкими и резкими движениями похожие на птиц. Время от времени кто-нибудь из них бросал на столик у перил быстрый взгляд, в котором читалось раздражение. Двум лаоваям-экспатам тут не рады.
[…]<next3|]
(click-replace:?next3)[
Но лет десять назад всё было ещё сложней. Найти белого в Чунцине тогда было всё равно что найти ВИЧ-отрицательную проститутку в трущобах Мумбаи — без шансов. Однако, последнее десятилетие оказалось богато на потрясения. Волна локальных войн прокатилась по миру и отступила, а за ней остались — как медузы после шторма — тысячи и тысячи узкоспециализированных профессионалов, привыкших к определённому стилю жизни.
Какая-то их часть ушла в ЧВК за грошовую салари охранять сьерра-леонские копи или венесуэльские месторождения от партизанских набегов бывших хозяев. Кто-то с переменным успехом попытался встроиться в равнодушную картину мирной жизни. Но большая часть ушла в тень, в мутную воду международного криминала. С потоками контрабандного оружия, трофейного капитала, оптовых партий наркотиков они потянулись к уцелевшим после бури экономикам — в Сибирь и Юго-Восточную Азию. В Китай.
[…]<next4|]
(click-replace:?next4)[
— Итак, — сказал, наконец, Июнь, вытирая рот салфеткой из вторсырья. — Встреча в восемь, у нас ещё час. Перекусить не желаешь?
Апрель, вспоминая осьминогов, покачал головой. Щелчком выброшенный окурок прочертил красную дугу и погас в чёрной воде.
Июнь кивнул, натаскал из карманов на стол горку мятых купюр и поднялся с места. Через минуту они уже шли по тёмному проулку к машине.
От ночной реки потянуло запахом гниющего мусора.
==>
Вячеслав Добранов, 2019
]
(click-append:?octopus)[ (//Апрель не любил осьминогов. Мешало брезгливое, подспудное ощущение, что какое-нибудь из щупалец вот-вот шевельнётся во рту.//)]
(click-append:?skyscrape)[ (//Высоченные столбы с одинаковыми фасадами из повторяющегося паттерна. Если взять цифровую камеру и посмотреть под определённым углом, то покажется, что у техники накрылась графическая подсистема.//)]
(click-append:?smokes)[ (//Традиционно красная пачка «Шуанси».
Кто-то когда-то сказал ему, что иероглифы переводятся как «Двойное счастье».
Никотиновые сигареты «Двойное счастье».
Ещё один кирпичик в стене между ним и пониманием китайской культуры.//)]Апрель не любил осьминогов. Мешало брезгливое, подспудное ощущение, что какое-нибудь из щупалец вот-вот шевельнётся во рту.Высоченные столбы с одинаковыми фасадами из повторяющегося паттерна. Если взять цифровую камеру и посмотреть под определённым углом, то покажется, что у техники накрылась графическая подсистема.Традиционно красная пачка «Шуанси».
Кто-то когда-то сказал ему, что иероглифы переводятся как «Двойное счастье».
Никотиновые сигареты «Двойное счастье».
Ещё один кирпичик в стене между ним и пониманием китайской культуры.(enchant:?page,
(bg:white) +
(color:black)
)
(enchant: ?click, (t8n-arrive: "slide-right"))